Министр госбезопасности ГДР Эрих Мильке по привычке монотонно читал доклад на заседании Политбюро СЕПГ: «За истекший период из страны сбежало 8 человек. Муж и жена прорыли туннель в ФРГ прямо из своей спальни. Группа парашютистов из пяти человек успешно выполнила приземление... в Западном Берлине. Бывший (теперь уже) гражданин ГДР перепрыгнул Стену из окна своей квартиры». На этом Мильке сделал паузу, покашлял и продолжал: «Во время прыжка он зацепился трусами за флагшток. Изделие нижнего белья осталось висеть на флагштоке, позоря государственную честь до приезда полиции. Однако им снять его не удалось – это сделали пожарные при помощи раздвижной лестницы...»
Все это время Эрих Хонеккер барабанил пальцами по столу, а затем встал и подошел к окну. Рабочие водружали здоровенные плакаты с изображениями членов политбюро на постаменты. «Кривовато повесили», — проговорил он еле слышно, пялясь на портрет генерального секретаря СЕПГ, то есть себя, но остальные «портреты» услышали и замолкли. Годы, проведенные на верхних этажах власти, научили их прислушиваться к малейшим шорохам, вздохам и всхлипам со стороны первого лица. А партайгеноссе сейчас занимали отнюдь не мысли об изделиях текстильной промышленности, развешенных по домам социалистической ГДР. Гораздо сильнее его мучил вопрос
: Что подарить дорогому Леониду Ильичу на его 70-летие?
— Вот что, товарищи... Грядет великий юбилей вождя всего прогрессивного человечества - Леонида Ильича Брежнева. Надо сделать подарок от души. Какие у вас предложения?
На минуту головы борцов за мир во всем мире понуро повисли в полной тишине.
«Трабант!» — наконец пропищал некто с дальнего угла стола. Товарищ Хонеккер представил себе «Трабант» в гараже у Брежнева рядом с двумя «Кадиллаками» и «Линкольном» от Никсона. Не говоря уже о двух «Мерседесах» от Вилли Брандта. В общем, сравнение было явно не в пользу «Трабанта». «Шоб ты ездил на нем всю жизнь! — подумал Хонеккер, при этом строго посмотрев на советчика. — Товарищи, какие еще будут предложения?» Привыкшим отчитываться по бумажкам и жить по уставу строителей коммунизма «портретам» такой полет фантазии оказался не по силам. Кто-то промямлил:
— Звезду героя ГДР.
— Хорошо, но мало, — ответил Эрих Хонеккер.
После того, как старики стали расходиться, Эрих Хонеккер интонацией Леонида Броневого сказал товарищу Мильке: «А вас я попрошу остаться».
— Послушай, Эрих, — проговорил Хонеккер, дружески обняв Мильке, — есть тут одна идейка... Кстати, ты любишь «Пудис»? Ну-ну, не стесняйся, я их сам обожаю. Дело в том, что Леонид Ильич — большой фанат хард-рока. Не делай такие глаза, будто сборная ГДР по футболу обыграла Бразилию. Я тебе скажу по секрету: мне звонил Юрий Андропов и умолял помочь достать группу «Блэк Саббат» на юбилейный вечер, посвященный 70-летию Леонида Ильича. До поздней ночи он проплакался мне, что, мол, житья нет от нашего бровеносца. Все ему мало: «Дип Пепл», «Крим», «Гранд Фанк», а теперь подавайте, видите ли, «Блэк Саббат», да еще и «живьем». «Где ж я ему их достану?» — закончил арию «Плач Ярославны» тов. Андропов. Поэтому, дорогой товарищ Мильке, я поручаю вам операцию: активизируйте вашу агентуру в Западном Берлине во время гастролей «Блэк Саббат», организуйте похищение и передайте нашим коллегам из КГБ.
Невеселые мысли крутились в голове у тов. Мильке по дороге в штаб Министерства госбезопасности. Он вспомнил, как смотрел на закрытом показе в родном МГБ советский кинофильм под названием «Коммунист», в котором герой Урбанского отчаянно искал гвозди (для молодого поколения напомню трагическую развязку: гвоздей не оказалось даже у Ленина, а сам герой был убит лесозаготовочной мафией). Так и «чувство глубокого удовлетворения» Леонида Ильича от концерта «Блэк Саббат» могло обойтись очень дорого как для самого Мильке, так и для всех восточногерманских чекистов.
Руководил операцией похищения п/н «Темно-лиловый шабаш» лично товарищ Маркус Вольф, а непосредственно похищением – четверо агентов штази. Двое граждан ФРГ негласно сотрудничали с Органами ГДР и в данный момент сидели в салоне гастрольного автобуса «Фольксваген», припаркованного недалеко от Бранденбургских ворот, где, собственно, и проходил концерт. До конца выступления оставалось еще около двух часов. По звукам, доносившимся с трибун и сцены, они поняли: публику «разогревала» джаз-рок-группа «Краан».
— Послушай, Ганс, что ты подаришь своей Марте на деньги за операцию? — спросил сидящий за рулем.
— Не знаю, Клаус... может быть турпоездку в Ульяновск по святым местам Вождя. В программе поездки: рационализм в деле управления крепостными деревнями по методу потомственного дворянина Ульянова-Ленина, а также Хор мальчиков-кастратов им. Дзержинского в клубе им. Крупской. А потом махнем в Болгарию.
— Хорошая идея. Ну а я куплю своей Маркса в золотом переплете.
Ужасные аккорды капиталистической музыки заставляли этих субъектов чертыхаться и плеваться. Они привыкли к песенкам Эрнста Буша и Дина Рида, не говоря уже об «Интернационале», без которого и дня не могли прожить.
Двое других сотрудников штази сидели у самой сцены с буденновской выправкой в строгих костюмах и потягивали Кока-Колу. С удовольствием бы они выпили «Слезу комсомолки», то этот коктейль в ФРГ популярен не был. Двое товарищей сильно выделялись на фоне бесноватой толпы молодых волосатых хиппи. Один из хиппарей приставал к штазистам, предлагая закурить «косячок», но идеологическая выправка была гораздо сильнее «буденновской». «Не поддаваться на провокации! - как учил старый чекист в академии, - упаси вас Маркс от соблазнов капитализма: женщин, рок-музыки и женщин в рок-музыке!». Ну вот, отгремели последние соло, и на сцену вышли хедлайнеры – группа «Блэк Саббат». Ой, что тут началось! Толпа загудела, засвистела и стала подрывать без того пошатнувшуюся было идеологическую платформу товарищей в штатском. Изнемогая от желания тут же пуститься в пляс с остальными, да хотя бы с тем же хиппи с «косячком», они сидели и нарочито равнодушно взирали на Оззи Озборна, Айомми и др. музыкантов. Ууух! В середине композиции «Symptom Of The Universe» один гэбист не выдержал и заплакал.
— Что с тобой, Искремас?
— Ничего... Просто эти риффы мне напоминает о железной дороге под Лейпцигом, где я жил в детстве. Там тоже эти «бум-бум-бум».
Но вот выступление завершилось, и переодетые чекисты препроводили Оззи Озборна, Тони Айомми, Гизера Батлера и Билла Уарда в гастрольный автобус, в котором уже сидели знакомые нам Ганс и Клаус. Если бы Оззи сотоварищи не выпили столько в своей гримерке, то наверняка заметили бы двух связанных водителей, стонавших в чулане. Ох, если бы они столько не выпили, то наверняка бы удивились машущему вдогонку пограничнику и аллее 30-летия ФРГ, плавно переходящей в проспект Вальтера Ульбрихта...
Итак, дело сделано. Мы не будем подробно углубляться в то, что именно снилось Оззи Озборну по дороге в Советский Союз. Отметим лишь, что в одном из снов Оззи пришел исповедаться в церковь:
— Грешен я, святой отец, пью, курю, нюхаю всякую дрянь...
— Отпускаю тебе все грехи твои, сын мой, ибо грешен я еще больше, — хихикает ему в ответ пастор за ширмой.
Оззи Озборн срывает ширму и видит Фрэнка Заппу.
— Да я тебя сейчас! — хватает за грудки Фрэнка, но через мгновение в руках Оззи остается лишь пустая ряса.
По приезде в Москву, чекисты сразу повезли бесчувственные тела рок-кумиров поколения в местечко под названием Барвиха. Там как раз собиралось все прогрессивное человечество, чтобы отметить юбилей выдающегося деятеля коммунистического движения ЛИБа. Гости занимали себя чем придется. Ясир Арафат, Индира Ганди и Фидель Кастро перекидывались в картишки. Вдруг на хлипкую ручонку Арафата опустилась тяжелая пятерня Индиры Ганди: «Что ж ты, сукин сын, мухлюешь?!» Наших музыкантов оставили в камере, простите, изоляторе предюбилейного содержания. Там же ожидали и другие крепостные артисты, среди которых вы без труда бы узнали Николая Сличенко, Елену Образцову, Софию Ротару и Иосифа Кобзона.
— Где мы? — начали приходить в себя «саббатовцы».
— У Монте-Карло! — засмеялся Николай Сличенко, — Яки гарни хлопцы... Звидки вы прыйихали? Як вас звати?
— Вони не разумиють, що ти кажеш. Вони начебто з Англии, — ответила ему София Ротару, вся в шелухе от семечек.
Подготовка к празднованию шла полным ходом. Все были заняты своими делами: по залу шмыгали официанточки в белых блузочках и гремели музейной посудой, на кухне варились омары и прочие экзотические блюда, а КГБ осматривал все вокруг, мол, не прислала ли подлая израильская военщина подарочек, как говорится, в тротиловом эквиваленте... Министр культуры СССР Фурцева шла по коридору и кричала на своего заместителя: «...Да вы с ума сошли... Кого вы привезли?» И вот, мощный засов на дверях щелкнул, и в комнату к артистам ввалилась самая культурная баба СССР.
— Вы кто такие? — спрашивает она резко, приглядываясь к кресту на теле Айомми, — Из Ватикана штоль?
В проеме двери показался полковник КГБ.
— Они, - начал было он, нашептывая — они из Англии по просьбе самого юбиляра!
— Да? А отвечать за репертуар кто потом будет? Они — в Англию, а я — заведующей сельского клуба?! Эй ты! Как тебя там... — спрашивает она Оззи, — напой-ка что-нибудь!
Оззи Озборн спел пару строчек «Seventh night the unicorn is waiting in the skies, A symptom of the universe, a love that never dies»
— Да вы что? Репертуар надо поменять, кресты снять, — продолжила Фурцева уже спокойнее, по-матерински, — Кроме того, желательно постричься и вступить в комсомол. Тогда из вас получится образцовая советская рок-группа. Но главное, сменить репертуар... Как насчет «Песни о Павлике Морозове», «Идет Ильич планетой голубой» и др. классики? В общем, товарищи, поработайте с ними немного и быстро готовьте к выступлению.
Но вот все приготовления завершились. Публика расселась за столы и, не обращая внимания на этикет, тут же принялась за борщичок и жаркое. Пока на сцену поочередно взбирались прихлебатели и произносили длинные, никому не интересные здравницы в честь новорожденного, бездонные желудки сотрудников партаппарата требовали еще: скромный закусон из черной икорки, омаров и устриц под водочку и вино 100-летней давности. Последнее привезено из стратегических запасов крымских вин.
Леонид Ильич сидел в гуще своих помощников и одобрительно икал. Тем временем, марафон хвалебных спичей плавно перерос в песенный гала-концерт. На сцене гремели русские, цыганские, революционные песни, но особенно Брежнева тронули украинские в исп. Николая Сличенко, в факте чего несомненно угадывалась днепропетровская юность вождя. Из-под лохматых век невольно выкатилась слеза. «Боль моя, ты покинь меня...» — простонал Кобзон в такт душевному настрою Брежнева и уступил место у микрофона конферансье.
«Минуточку внимания! Дорогие товарищи, мы все знаем, как любит наш дорогой Леонид Ильич британский хард-рок, поэтому к нам в гости прибыли талантливые музыканты с Туманного Альбиона — «Блэк Саббат», чтобы лично поздравить юбиляра. Встречайте! Вот они!»
Нервным, просьба, дальше не читать. На сцену вышли Оззи Озборн, Тони Айомми, Гизер Батлер и Билл Уард в красных галстучках и белых сорочках. Вместо гитары в руках Айомми была балалайка. Он начал извлекать знакомые аккорды песни «Paranoid», а Оззи лихорадочно подхватывал «пионерским» фальцетом:
«Finished with my woman 'cause she couldn't help me with my mind,
People think I'm insane because I am frowning all the time».
Потом говорили, что «Мелодия» хотела даже издать диск-гигант с песнями коллектива по заявкам, разумеется, доярок и оленеводов со всей страны, но ее руководству вовремя дали по рукам. Это правильно, я считаю, ибо генсеки ошибаются, партия – никогда.
Мойше Гуцерман (Одесса)
