В полдень со стороны Учкудука, страны верблюдов и палящего солнца, к скалистым берегам подплыла ладья, в которой сидели Виталий Меньшиков и Олаф М. Бьернсен. Они вели просветительскую деятельность по всему миру, но в «тихую» гавань доменной зоны RU заходили лишь изредка. Понятно почему. Если и не побьют, так обругают матом. Вдалеке мерцали огни неоновой вывески «Русский рок». Родные пейзажи наполнялись звуками песни «...Встань, страх преодолей — Кто сказал, что страсть опасна, доброта смешна...» и кабацкой свистопляской. Прогрессор вздохнул: «М-да... Предстоит большая культурно-просветительская работа в массах». Вкуривши вдоволь дыма отечества и попутно вспоминая дружелюбные столичные приветствия, вроде «Ваши документы!» и «Прописка московская?», миссионеры опустили на родную землю две пары босых ног. Прогмессор, судя по всему, маялся от морской болезни и покачивался на суше, словно Ной после потопа. Прогрессор крепко сжал Библию прогрессивного рока под ред. Фрэда Трэфтона и твердым шагом направился к первому встречному:
— А что, папаша, рок в вашей стране есть?
—Кому – рок, а кому – попса с блатняком.
— Больше вопросов не имею.
Через полчаса тучный норвежец Бьернсен ходил по городу и налепливал рукописные афиши:
«В помещении клуба «Русский рок» состоится лекция на тему:
«ПЛОДОТВОРНАЯ ДЕБЮТНАЯ ИДЕЯ
И СЕАНС
ОДНОВРЕМЕННОЙ ИГРЫ
НА РАЗНЫХ ИНСТРУМЕНТАХ
Прогрессора В. Меньшикова.
Все приходят со своими инструментами.
Начало в 6 часов вечера.
Администрация О.М. Бьернсен.
Вечером Виталий пошел на свидание со своим администратором.
— Я голодаю духовно, — сказал Бьернсен с сильным акцентом. — Здесь нечего послушать. Достать бы хоть один диск «MUSEA»... Меньшиков, смотрите, какая очередь стоит записываться на лекцию! Неминуемо побьют.
— Об этом не думайте. Когда будут бить, будете плакать, а пока что не задерживайтесь! Обо мне не беспокойтесь. Я сегодня в форме.
Прогрессор вошел в зал. Он чувствовал себя бодрым и твердо знал, что первые аккорды Eb–Em не грозят ему никакими осложнениями.
Виталий поклонился, протянул вперед руки, как бы отвергая не заслуженные им аплодисменты, и взошел на эстраду.
— Товарищи! — сказал он прекрасным голосом. Товарищи и братья по року, предмет моей лекции — плодотворная дебютная идея. Что такое, товарищи, дебют и что такое, товарищи, идея? Дебют, товарищи, — это ARTI E MESTIERI: «Tilt – Immagini Per Un Orecchio». Это был такой дебют, всем дебютам дебют. А что такое, товарищи, значит идея? Идея, товарищи, — это концептуальная задумка, облеченная в симфоническую форму. Даже с ничтожными инструментами можно овладеть всем жанром. Все зависит от каждого индивидуума в отдельности. Например, вон тот блондинчик в третьем ряду. Положим, он играет хорошо...
Блондин в третьем ряду зарделся.
— А вон тот брюнет, допустим, хуже.
Все повернулись и осмотрели также брюнета.
— Что же мы видим, товарищи? Мы видим, что блондин играет хорошо, а брюнет играет плохо. И никакие лекции не изменят этого соотношения сил, если каждый индивидуум в отдельности не будет постоянно тренироваться в грам... то есть я хотел сказать — в гаммах.
Далее Меньшиков рассказал аудитории несколько поучительных историй, почерпнутых еще в отрочестве из журнала «Metal Hammer». Российские рокеры внимали Виталию с сыновней любовью. Виталия понесло. Он почувствовал прилив новых сил и прогрессивных идей.
— Вы не поверите, — говорил он, — как далеко двинулась прогрессивная мысль. Вы знаете, Рэй Уилсон дошел до пошлых вещей, с ним стало невозможно играть. Он один гастролирует под именем GENESIS и стрижет «зелень» на пару с Берлинским симфоническим оркестром! Прогрессивный мир в беспокойстве. Затем
Прогрессор перешел на местные темы.
— Почему в провинции нет никакой игры мысли? Например, вот ваш русский рок. Так он и называется: русский рок. Скучно, девушки! Почему бы вам, в самом деле, не заиграть его как-нибудь красиво, истинно по-прогрессивному. Это вовлекло бы в рок массу интеллектуалов. Сыграли бы вы, например, этно-симфонический прогрессив-метал с элементами блатного шансона или Рока-в-оппозиции? Хорошо было бы! Звучно! Идея имела успех.
— И в самом деле, — сказали русские рокеры, — почему бы не заиграть прогрессивный джаз-рок типа KRAAN или BRAND X?
— Арт-рок! — кричал Виталий. — Арт-рок духовно обогащает страну! Россия станет центром всех прогрессивных жанров! Что вы раньше слышали о Кентербери? Ничего! А теперь это графство знаменито только потому, что там играли Фил Миллер, Дэйв Стюарт, Хью Хоппер, Алан Гоуэн и Ричард Синклэйр. Поэтому я говорю: в России надо устроить международный прог-турнир.
— Как? — закричали все.
— Вполне реальная вещь, — скромно ответил Прогрессор, — мои личные связи и ваша самодеятельность — вот все необходимое и достаточное для организации международного прог-турнира. Приезд Питера Хэммила, Стива Хэккетта, Андерсона, Уэйкмана, Холдсуорта, Эмерсона, Латимера, Монкмэна обеспечен, не говоря уже о Йочко Шеффере и Майке Сэри. Кроме того, обеспечено и мое участие!
— Но деньги! — застонали рокеры. — Им же всем нужно деньги платить! Много тысяч денег! Где же их взять?
— Все учтено могучим ураганом, — сказал В. Меньшиков, — деньги дадут сборы.
— Кто же у нас будет платить такие бешеные деньги? У нас...
— Русские рокеры денег платить не будут! Они будут их по-лу-чать! Это же все чрезвычайно просто. Ведь на турнир с участием таких величайших прог-рокеров съедутся богатые меломаны всего мира. Во-первых, речной транспорт такого количества пассажиров поднять не сможет. Следовательно, РЖД построит новые вокзалы. Это — раз. Два — это гостиницы и небоскребы для размещения гостей. Три — поднятие сельского хозяйства в радиусе на тысячу километров: гостей нужно снабжать — овощи, фрукты, икра, шоколадные конфеты. Потемкинские деревни преобразятся, мужики побреются, бросят пить. Дворец, в котором будет происходить турнир, — четыре. Пять — постройка гаражей для гостевого автотранспорта. Для передачи всему миру сенсационных результатов турнира придется построить сверхмощную радиостанцию. Это — в-шестых. Теперь относительно железнодорожных магистралей. Несомненно, таковые не будут обладать такой пропускной способностью, чтобы перевезти в Россию всех желающих. Отсюда вытекают новые аэропорты — регулярное отправление почтовых самолетов и дирижаблей во все концы света, включая Лос-Анжелес и Мельбурн.
Ослепительные перспективы развернулись перед российскими рок-любителями. Пределы комнаты расширились. Гнилые стены хрущевских пятиэтажек рухнули, и вместо них в голубое небо ушел стеклянный тридцатитрехэтажный дворец прогрессивного рока. В каждом его зале, в каждой комнате и даже в проносящихся пулей лифтах сидели вдумчивые музыканты и разучивали партитуры на инкрустированных малахитом инструментах...
Дворец разделили на пять уровней: Prog-Metal, Jazz-Fusion, Art-Rock, RIO и Fifth Element. Каждый из них был оборудован великолепной звукозап. аппаратурой, современными студиями с прекрасной акустикой. Кроме того, там же располагались музыкальные классы, где каждый мог научиться основам нотной грамоты. Новичков встречали дружелюбные лица проводников, которые предлагали помыться, побриться, обильно поесть, а по желанию и быстро «закодироваться» в медкабинете. На последнем этаже расположились новые штаб-квартиры «MUSEA» и «Cuneiform Records», а их директора подали документы в ОВИР на получение гражданства РФ. По мраморным лестницам шмыгали возбужденные музыканты с демо-записями в руках. На лифтах подымались французы-зеухлофилы, академичные бельгийцы, веселые италопрогеры, в испанских шляпах латинские джаз-рокеры, мрачные краут-рокеры и прог-металлисты, приверженцы дхармы-рока из Индии в белых тюрбанах, бородатые англичане со своим деревенским прог-фолком... Историческую встречу братьев по прогу освещало «Французское телевидение», родом, почему-то, из США. Его операторы работали мастерски, размещая в одном кадре представителей сразу всех стилей. На первом этаже расставлены игральные автоматы. Особой популярностью пользовался автомат «Прог-сюита за пять минут!» Человек кидал монетку и дергал за рычажки, с помощью которых компьютер извлекал звуки инструментов. Через пять минут автомат икал и из лотка выкатывался блестящий диск с записью. Идиллистическую картинку не мог испортить очередной припадок Дэвида Аллена. Проворные санитары тотчас же вкололи ему успокоительное и увезли на носилках. Дворец венчала фигурка человечка с флейтой на одной ноге из чистого золота. В человечка был имплантирован сверхмощный радиопередатчик для связи с другими планетами. Из него полетят сигналы на Марс, Юпитер и Нептун. Сообщение с Венерой сделается таким же легким, как переезд из Москвы в Магадан. А там, как знать, может быть, лет через восемь в России состоится первый в истории мироздания междупланетный арт-роковый конгресс!
И вдруг все окружающие застыли. Престарелый швейцар, одетый в костюм кирпичной раскраски,
с радостью распахнул двери, и во дворец вошел Роджер Уотерс. К мастеру арт-рока с достоинством
подошел одноглазый гитарист из Балашихи. Беседа двух светил, ведшаяся на английском языке,
была прервана прилетом доктора астрономических наук Брайана Мэя и Дэвида Гилмора. Уотерс
поморщился. Гилмору проворно подставили мраморную лестницу, и бодрый гитарист, сдувая с
левого рукава пылинку, севшую на него во время полета над Силезией, упал в объятия одноглазого.
Уотерс поморщился еще раз. Одноглазый взял Гилмора за талию, подвел его к Уотерсу и сказал:
— Помиритесь! Прошу вас от имени широких прогрессивных масс! Помиритесь!
Дэвид Гилмор шумно вздохнул и, потрясая руку старого ветерана, сказал:
— Я всегда преклонялся перед твоей концептуальной задумкой «The Wall»...
— Да-а, — выдавил из себя одноглазый гитарист из Балашихи, обводя пыльное помещение сумасшедшим взором. — Но как же практически провести мероприятие в жизнь, подвести, так сказать, базу?
— Повторяю, что практически дело зависит только от вашей самодеятельности. Всю организацию, повторяю, я беру на себя. Материальных затрат никаких, если не считать почтовых расходов на отправку ваших демо-записей Россия—Ташкент.
— Вам мат, товарищ Прогрессор, — неожиданно сказал кто-то из зала.
— Как мат? Опять мат? За что же? — сказал Меньшиков и при этом подумал: «Пора удирать».
Мойше Гуцерман (Одесса)
